«Разные произведения (Том 4 ПСС)»

Потом он продолжал еще тише, чем прежде,-- с оттенком
тоски и недоумения:
-- Так вот... .Целый день этот кровавый сон не выходил из моей головы.
И ночью я долго не спал и все думал о грязной белой кощенке. И все ловил
себя на той мечте, что я опять иду на сушилку, и опять слышу страдальческое
и злобное урчание, вижу эти зеленые точки, полные ужаса и ненависти, и все
стреляю, стреляю в.них... Я должен признаться, господа... что это -- самое
тяжелое, самое отвратительное впечатление из всей моей жизни!.. Мне вовсе не
жаль этой шелудивой белой кошки... Нет... Мне приходилось стрелять лосей,
медведя... Три года тому назад я пристрелил на скачках лошадь. Наконец я был
на войне, черт возьми!.. Нет, нет, это не то. Но до конца моих дней я не
забуду, как внезапно со дна моей души поднялась и завладела ею, ослепила,
залила ее какая-то темная, подлая, но в то же время непреодолимая,
неведомая, грозная сила. Ах, этот кровавый туман, это одеревенение, это
обморочное равнодушие, это тихое влечение убивать!..
Он опять примолк. Чей-то низкий голос произнес из дальнего угла:
-- Да, правда,.. Какое тяжелое воспоминание,,
55


Но тот, что рассказывал, вдруг перебил его с горячностью:
-- Нет, нет, вы подумайте только, вы ради бога подумайте об этих
несчастных, которые шли и убивали, убивали, убивали. Я думаю, день им
казался черным, как ночь! Я думаю, их тошнило от крови, но они все равно не
могли остановиться. Они могли в эти дни спать, есть, пить, даже
разговаривать, даже смеяться, но это были не они, а владевший ими дьявол с
мутными глазами и с липкой кожей... Я говорю "несчастные", потому что
воображаю себе их не сейчас, а потом,_ гораздо позднее, когда они будут
стариками. Ведь они иикогда, никогда не забудут той мерзости и того ужаса,
которые в эти дни навеки исковеркали и опоганили их души. И я воображаю себе
их длинные, бессонные старческие ночи, их отвратительные сны! Им все будет
грезиться, что они идут по длинным унылым дорогам, под темным небом, и что
п.о обеим сторонам пути стоят бесконечной цепью обезоруженные, связанные
люди, и они бьют их, стреляют в них, разбивают головы прикладами... И нет
уже в убийцах ни гнева, ни сожаления, ни раскаяния, но не могут они
остановиться, ибо кровавый грязный бред овладел их мозгом. И они будут
просыпаться в ужасе, будут дрожать, увидев свое отражение в зеркале, будут
плакать и богохульствовать и будут завидовать тем, чью жизнь еще раньше, еще
в цвете лет, прекратила мстительная рука. Но дьявол, выпивший их душу,
никогда не оставит их. И даже в предсмертной агонии их глаза будут видеть
пролитую ими кровь,

РЕКА ЖИЗНИ