«Олеся»

.. И начинало мне
представляться, что годы и десятки лет будет тянуться этот ненастный
вечер, будет тянуться вплоть до моей смерти, и так же будет реветь за
окнами ветер, так же тускло будет гореть лампа под убогим зеленым
абажуром, так же тревожно буду ходить я взад и вперед по моей комнате, так
же будет сидеть около печки молчаливый, сосредоточенный Ярмола - странное,
чуждое мне существо, равнодушное ко всему на свете: и к тому, что у него
дома в семье есть нечего, и к бушеванию ветра, и к моей неопределенной,
разъедающей тоске.
Мне вдруг нестерпимо захотелось нарушить это томительное молчание
каким-нибудь подобием человеческого голоса, и я спросил:
- Как ты думаешь, Ярмола, откуда это сегодня такой ветер?
- Ветер? - отозвался Ярмола, лениво подымая голову. - А паныч разве не
знает?
- Конечно, не знаю. Откуда же мне знать?
- И вправду, не знаете? - оживился вдруг Ярмола. - Это я вам скажу, -
продолжал он с таинственным оттенком в голосе, - это я вам скажу: чи
ведьмака народилась, чи ведьмак веселье справляет.
- Ведьмака - это колдунья по-вашему?
- А так, так... колдунья.
Я с жадностью накинулся на Ярмолу. "Почем знать, - думал я, - может
быть, сейчас же мне удастся выжать из него какую-нибудь интересную
историю, связанную с волшебством, с зарытыми кладами, с вовкулаками?.."
- Ну, а у вас здесь, на Полесье, есть ведьмы? - спросил я.
- Не знаю... Может, есть, - ответил Ярмола с прежним равнодушием и
опять нагнулся к печке. - Старые люди говорят, что были когда-то... Может,
и неправда...
Я сразу разочаровался. Характерной чертой Ярмолы была упорная
несловоохотливость, и я уж не надеялся добиться от него ничего больше об
этом интересном предмете. Но, к моему удивлению, он вдруг заговорил с
ленивой небрежностью и как будто бы обращаясь не ко мне, а к гудевшей
печке:
- Была у нас лет пять тому назад такая ведьма... Только ее хлопцы с
села прогнали!
- Куда же они ее прогнали?
- Куда!.. Известно, в лес... Куда же еще? И хату ее сломали, чтобы от
того проклятого кубла и щепок не осталось... А саму ее вывели за вышницы и
по шее.
- За что же так с ней обошлись?
- Вреда от нее много было, ссорилась со всеми, зелье под хаты
подливала, закрутки вязала в жите... Один раз просила она у нашей молодицы
злот (пятнадцать копеек). Та ей говорит: "Нет у меня злота, отстань". -
"Ну, добре, говорит, будешь ты помнить, как мне злотого не дала..." И что
же вы думаете, панычу: с тех самых пор стало у молодицы дитя болеть.
Болело, болело, да и совсем умерло. Вот тогда хлопцы ведьмаку и прогнали,
пусть ей очи повылазят...
- Ну, а где же теперь эта ведьмака? - продолжал я любопытствовать.
- Ведьмака? - медленно переспросил, по своему обыкновению, Ярмола.