Листригоны — Страница 6

Она состоит в том, что поочередно каждому из
участников завязываются глаза платком, завязываются плотно, морским узлом,
потом на голову ему накидывается куртка, и затем двое других игроков, взяв
его под руки, водят по всем углам кофейни, несколько раз переворачивают на
месте вокруг самого себя, выводят на двор, опять приводят в кофейню и
опять водят его между столами, всячески стараясь запутать его. Когда, по
общему мнению, испытуемый достаточно сбит с толку, его останавливают и
спрашивают:
- Показывай, где север?
Каждый подвергается такому экзамену по три раза, и тот, у кого
способность ориентироваться оказалась хуже, чем у других, ставит всем
остальным по чашке кофе или соответствующее количество полубутылок
молодого вина. Надо сказать, что в большинстве случаев проигрываю я. Но
Юра Паратино показывает всегда на N с точностью магнитной стрелки. Этакий
зверь!
Но вдруг я невольно оборачиваюсь назад и замечаю, что Христо Амбарзаки
подзывает меня к себе глазами. Он не один, с ним сидит мой атаман и
учитель Яни.
Я подхожу. Христо для виду требует домино, и в то время когда мы
притворяемся, что играем, он, гремя костяшками, говорит вполголоса:
- Берите ваши дифаны и вместе с Яни приходите тихонько к пристани.
Бухта вся полна кефалью, как банка маслинами. Это ее загнали свиньи.
Дифаны - это очень тонкие сети, в сажень вышиной, сажен шестьдесят
длины. Они о трех полотнищах. Два крайние с широкими ячейками, среднее с
узкими. Маленькая скумбрия пройдет сквозь широкие стены, но запутается во
внутренних; наоборот, большая и крупная кефаль или лобан, который только
стукнулся бы мордой о среднюю стену и повернулся бы назад, запутывается в
широких наружных ячейках. Только у меня одного в Балаклаве есть такие
сети.
Потихоньку, избегая встретиться с кем-либо, мы выносим вместе с Яни
сети на берег. Ночь так темпа, что мы с трудом различаем Христо, который
ждет уже нас в лодке. Какое-то фырканье, хрюканье, тяжелые вздохи слышатся
в заливе. Эти звуки производят дельфины, или морские свиньи, как их
называют рыбаки. Многотысячную, громадную стаю рыбы они загнали в узкую
бухту и теперь носятся по заливу, беспощадно пожирая ее на ходу.
То, что мы сейчас собираемся сделать, - без сомнения, преступление. По
своеобразному старинному обычаю, позволяется ловить в бухте рыбу только на
удочку и в мережки. Лишь однажды в год, и то не больше как в продолжение
трех дней, ловят ее всей Балаклавой в общественные сети. Это - неписаный
закон, своего рода историческое рыбачье табу.
Но ночь так черна, вздохи и хрюканье дельфинов так возбуждают страстное
охотничье любопытство, что, подавив в себе невольный вздох раскаяния, я
осторожно прыгаю в лодку, и в то время как Христо беззвучно гребет, я
помогаю Яни приводить сети в порядок.